Поэзия 
Иннокентия Анненского
По снегам бежит сиреневая мгла.
Мимоходом только глянула в окно,
И я понял, что люблю ее давноСиреневая мгла
Если тесно ей — она одурманит,
Дать ей волю — и ее не станет...
Быть как дым, — но вечно молодымДве любви
Разгораясь, румянились щеки.
Я не думал, что месяц так мал
И что тучи так дымно-далекиЗимнее небо
Еще горят лучи под сводами дорог
Но там, между ветвей, все глуше и немее:
Так улыбается бледнеющий игрок,
Ударов жребия считать уже не смеяАвгуст
На заре... Но мне горек их дым:
Так неволя тогда мне тяжка,
Так я помню, что был молодымТринадцать строк
На глаза мои пряди нависли:
Я хотел бы отравой стихов
Одурманить несносные мыслиМухи как мысли
Я не смел, я болся уснуть:
Два мучительно-черных крыла
Тяжело мне ложились на грудьУтро
Да обуза тяжка...
От нее даже дыму
Не уйти в облакаСнег
Что пусто оно и мертво:
Пусть в сердце огонь языками
Походит — ему ничегоСклонюсь усталой головой
И молча смерть погасит пламя
В моей лампаде золотойЕще лилии
Златится горняя лампада,
И в доцветании аллей
Дрожат зигзаги листопадаЛисты
И то же, что я, и не то же:
Так были мы где-то похожи,
Что наши смешались чертыДвойник
Те же фикусы торчат,
Те же грустные лакеи,
Тот же гам и тот же чадТрактир жизни
И будет со мной — Тоска.
Звякнет и запахнется
С дверью часовщикаСтальная цикада
Томиться нам, живя, еще дано,
Но уж сердцам обманывать друг друга
И лгать себе, хладея, сужденоЧерный силуэт
С соблазном пурпура на медленных недугах,
И солнца поздний пыл в его коротких дугах,
Невластный вылиться в душистые плодыСентябрь
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другимиСреди миров
Когда сумерки ходят по дому,
Тут же возле иная среда,
Где живем мы совсем по-другомуСвечку внесли
Залитая чернилом страница.
Я уйду от людей, но куда же,
От ночей мне куда схоронитьсяТоска припоминания
Любить туман Ее лучей,
Молиться Ей, Ее не зная,
Тем безнадежно горячейПоэзия
Он поле ржи засее флером
Иль нежным летом бороздит
Волну по розовым озерамВетер
Побудем молча, без улыбок,
Снежит из низких облаков,
А горний свет уныл и зыбокВ вагоне
Багряный день растет неистов,
Как часто сумрак я зову,
Холодный сумрак аметистовАметисты
Что счастье? Чад безумной речи
Одна минута на пути,
Где с поцелуем жадной встречи
Слилось неслышное простиЧто счастье?
Бесследно канул день. Желтея, на балкон
Глядит туманный диск луны, еще бестенной,
И в безнадежности распахнутых окон,
Уже незрячие, тоскливо-белы стеныТоска мимолетности
Истомой розовой тюльпаны,
Но страстно в сумрачную высь
Уходит рокот фортепьянныйОн и я
Как эти выси мутно-лунны!
Каксаться скрипки столько лет
И не узнать при свете стуныСмычок и струны
Если сны паутинны и тонки,
Так и знай, что уж близко старухи,
Из-под Ревеля близко эстонкиСтарые эстонки
Горячая пыль так бела, —
Не надо ни слов, ни улыбки:
Останься такой, как былаМинута
Покрылась ватой бирюза...
Люблю сквозь первые симптомы
Тебя угадывать, грозаМайская гроза
Нагрешили, так ответим.
Нам — острог, но им — цветов...
Солнца, люди, нашим детямДети
Иль, пенясь, расходятся волны,
Два паруса лодки одной,
Одним и дыханьем мы полныДва паруса лодки одной
Творился перенос,
И, жутко задран, восковой
Глядел из гроба носЧерная весна
Плача тает только лед,
И струит по телу пламень
Свой причудливый полетТо и Это
Ты опять со мной, подруга осень
Но сквозь сеть нагих твоих ветвей
Никогда бледней не стыла просинь,
И снегов не помню я мертвейТы опять со мной
Рыдают косматые волны,
А в чаще, презрения полный,
Хохочет над бурею бесПараллели
Нет, им не суждены краса и просветленье
Я повторяю их на память в полусне,
Они — минуты праздного томленья,
Перегоревшие на медленном огнеТретий мучительный сонет
Цветные вырезки стекла,
Уж буря вечного хорала
Под темным сводом замерлаТоска возврата
В квартире прибрано. Белеют зеркала
Как конь попоною, одет рояль забытый:
На консультации вчера здесь Смерть была
И дверь после себя оставила открытойУ гроба
После бешеной тройки в лесу,
За сверканьем задорного смеха
Я истомы люблю полосуЯ люблю
Но синий лед она уж топит;
Еще не тают облака,
Но снежный кубок солнцем допитВесенний романс
И струились до пят, развитые,
Точно колос полей, золотые.
Голос фей, но странней и нежнейСмычок
Пусть травы сменятся над капищем волненья
И восковой в гробу забудется рука,
Мне кажется, меж вас одно недоуменье
Все будет жить мое, одна моя ТоскаМоя тоска
Что сердце так жарко забилось?
Какое безумье волной
Сквозь камень привычки пробилосьБабочка газа
Есть слова. Их дыханье — что цвет
Так же нежно и бело-тревожно;
Но меж них ни печальнее нет,
Ни нежнее тебя, невозможноНевозможно
В аллею черные спустились небеса
Но сердцу в эту ночь не превозмочь усталость...
Погасшие огни, немые голоса,
Неужто это все, что от мечты осталосьПосле концерта
Едва пчелиное гуденье замолчало
Уж ноющий комар приблизился, звеня...
Каких обманов ты, о сердце, не прощало
Тревожной пустоте оконченного дняМучительный сонет
Шел дождик из дымных туч,
И желтые мокрые доски
Сбегали с печальных кручВ желтый сумрак мертвого апреля
Попрощавшись с водною пустыней,
Уплывала Вербная Неделя
На последней, на погиблой снежной льдинеВербная неделя
То огнем, то снегом нас слепило,
И, ощерясь, зверем отступила
За апрель упрямая зимаСтарая шарманка
Веселый день горит... Среди сомлевших трав
Все маки пятнами — как жадное бессилье,
Как губы, полные соблазна и отрав,
Как алых бабочек развернутые крыльяМаки
Сизый пар по небу вьется,
Но на пятна нив и рощ
Точно блеск молочный льетсяВ дороге
Над мертвой яркостью голов,
И скуки черная зараза
От покидаемых столовИдеал
Желтый снег, облипающий плиты...
Я не знаю, где вы и где мы,
Только знаю, что крепко мы слитыПетербург