Песни с альбома В Коктебеле вечер (2007)

Твои волосы огненно-рыжие, что бородкой плясали меж ног,
Целовала подруга бесстыжая, но и я удержаться не смог.
Губы сжала, аж стали зелёными, будто раньше тебя не ебли.
В ясный день, как и ночками тёмными, в порт к тебе дружно шли корабли.

Чтоб здоровым быть, надо хуй дрочить.
Чтобы сильным быть, надо хуй дрочить.
Чтобы умным быть, надо хуй дрочить.
Чтобы долго жить, надо хуй дрочить.

Вокруг одни ужасные, Серёжа не такой.
Он создан для прекрасного, зовётся он звездой.
Кому же, блядь, достанется такая красота?
Кто выдержит, скажите мне, такого мудака?

Такой огромный хуй, ребята, у меня.
Куда его не сунь, не лезет никуда.
И шарахаются все девчонки от него.
Сто сантиметров, нет, не выдержит никто.

Вчера я был крутой. В прямом и переносном смысле.
На «Первом» «Песня года» шла и мне несла лавэ.
Теперь рубить бабло и торговать еблом
Приходится на сраном «Муз-ТВ».

Мы так ждали «Евровиденья»,
Чтоб услышать новые талланты.
Вот спасибо телевиденью.
Нам покажет новых музыкантов.

Ты затянулась в первый раз, потом всю ночь ржала как лошадь.
Заснуть не мог я целый час — ты громко хлопала в ладоши.
Какой придурок так тебя травою накачал,
Что не заткнуть тебя всю ночь? Я не предполагал.

Я до утра к тёлке вновь лечу,
Но как зовут, никому не скажу.

Яйца, что-то яйца всё время чешу,
Словно подхватил я какую-то вшу.
Знать бы, знать бы точно, где я её взял?
Я ж в день штук по восемь ебал.

Видел я, как все друзья тебя ебут,
Стоит отойти лишь мне на пять минут.
Может, это кажется, но всё же, драл тебя и Саша и Серёжа.
И опять с тобою встречи где-то ждут, где-то ждут.

Скоро мы в отпуск пойдём.
Поедем в Крым, и только в Крым.
Сразу водки нальём,
Нажрёмся в дым и хуй бы с ним.

Меня заебало вдоль и поперёк слышать твои запреты.
Не могу тебе я дать в пизду, дружок, лишь ограничусь минетом.
А сама опять оделась ты как блядь, и жопой ходит, виляет.
Сколько можно херу моему стоять? И вновь рука помогает.

Измазана в дерьме, шла, вытирая слёзы.
Бурча себе под нос проклятья и угрозы.
Лицо в крови, заела вошь.
А толпа людей зло кричит тебе: «Бомж!»

Знаешь, ты кончаешь во сне. Почему? Мне непонятно.
Я ж тебе три раза дала. Что ж ты, сука? Неприятно.
Видимо, кого-то ты драл. Я въебу тебе по роже.
Одеяло всё обкончал и мою простынку тоже.

Целый год мы тебя вспоминали.
Пригласишь ли опять, мы не знали.
Надо же, не забыл. Нам приятно
И тебе хорошо.

Запрещает мне петь Айзеншписа вдова.
Говорит, у неё на меня все права.
Словно я не звезда, а крестьянин крепостной,
И любая пизда помыкать может мной.

Снова читаю заметки дебила.
Снова херню пишет он.
Видно, башкой ебанулся не хило
Этот очкастый гондон.

Забурлила бодяга в бокале,
Ты придумала тут же отмазку.
Как же круто меня объебала,
Ну а я как дурак верил в сказку.

Дедушка бухает и забот не знает.
Бабка сиротливо загляделась вдаль.
Перегаром веет, небо вечереет,
И настигла бабку смутная печаль.

Как-то странно ты жила.
Для тебя твоя семья — игра.
Стыдно.

Сегодня все мы пассажиры и отправляемся в полёт.
Ещё наш рейс не объявили, а мой сосед уже блюёт.
В лицо дыхнув мне перегаром, облокотился на плечо,
Давай обнимемся у трапа и остограмимся ещё.

Писька вялая. Писька вялая, заебала ты.
Что же делать мне? Не поднимешь тебя никак.
Ты разбила все, все мои мечты,
И виагру пью с утра до ночи как мудак.